– Куда вы ее везете? – спросил он.

Сержант заерзал на своем сиденье и ответил далеко не сразу.

– В Пекос, в тюрьму округа.

– Но мы в Эхе, а не в Пекосе.

– В округе Эхо живет всего сто пятьдесят человек. Неужели ты думаешь, что у них есть своя тюрьма, суд и все остальное?

– И как это у вас устроено?

– Подобными делами занимается Пекос. Там проводится следствие по преступлениям, которые совершаются во всех соседних маленьких округах. И там сосредоточены все административные функции.

Ричер немного подумал.

– Значит, возникнет очень серьезная проблема, – сказал он.

– Почему?

– Потому что Хэк Уокер является окружным прокурором Пекоса. А он лучший друг Слупа Грира. Он будет выступать против женщины, которая застрелила его друга.

– Ты боишься конфликта интересов?

– А ты – нет?

– Не слишком, – ответил сержант. – Мы знаем Хэка. Он не дурак. Если защитник обвинит его в нарушении профессиональной этики, он не возьмется за это дело. У него не будет выбора. Как это называется?

– Возьмет отвод, – сказал Ричер.

– Вот именно. Он передаст ведение дела своему помощнику. Насколько мне известно, оба помощника окружного прокурора Пекоса – женщины. Так что они с сочувствием отнесутся к версии о самообороне.

– Речь не идет о сочувствии, – хмуро сказал Ричер. – Дело абсолютно ясное.

– В ноябре Хэк будет баллотироваться на пост судьи, – сказал сержант. – Имей это в виду. А в округе Пекос много мексиканцев. Он не станет подставляться – Хэк не может позволить себе выглядеть плохо и дать повод для разгромной статьи в газете. На самом деле ей повезло. Мексиканка убивает белого в Эхо, в роли прокурора выступает женщина из Пекоса – обстоятельства складываются для нее наилучшим образом.

– Она из Калифорнии, – возразил Ричер. – И она не мексиканка.

– Однако она похожа на мексиканку, – сказал сержант. – И только это имеет значение для человека, который хочет получить голоса избирателей в округе Пекос.

Две полицейские машины ехали одна за другой. Они догнали и перегнали «скорую помощь» неподалеку от школы и бензоколонки, находившихся на перекрестке. Дальше «скорая помощь» ехала уже за ними.

– Морг тоже находится в Пекосе, – сказал сержант. – Наверное, это одно из самых старых учреждений города. Морг потребовался сразу же. Уж такое это место – Пекос.

Ричер кивнул.

– Кармен рассказывала мне, – сказал он. – Здесь у вас был настоящий Дикий Запад.

– Ты намерен тут остаться?

– Наверное. Я должен убедиться, что с ней все в порядке. Она сказала, что в городе есть музей. Кое-какие интересные места. Чья-то могила.

– Клея Эллисона, – ответил сержант. – Это один старый стрелок.

– Он никогда не убивал тех, кого не следовало убивать.

Сержант кивнул, глядя в зеркало.

– Она может занять такую позицию, верно? Защита Клея Эллисона.

– Почему бы и нет? Это было убийство в целях самозащиты, как ни крути.

Сержант промолчал.

– Во всяком случае, ее должны выпустить под залог, – сказал Ричер. – У нее остался ребенок. Ей необходимо выйти из тюрьмы завтра.

Сержант снова посмотрел в зеркало.

– Завтра это будет сделать непросто, – заметил он. – Не следует забывать, что у нас имеется труп. Кто ее адвокат?

– У нее нет адвоката.

– А деньги на адвоката есть?

– Нет.

– Вот дерьмо, – пробормотал сержант.

– Что? – спросил Ричер.

– Сколько лет ребенку?

– Шесть с половиной.

Сержант промолчал.

– Что? – повторил Ричер.

– Это плохо, что у нее нет адвоката. Ребенку исполнится семь с половиной, прежде чем в суде заслушают вопрос о выходе под залог.

– Но ведь у нее будет адвокат?

– Конечно, так гласит Конституция. Вопрос только когда. Это Техас.

– Если ты просишь государственного адвоката, разве ты не получаешь его сразу же?

– Вовсе нет. Нужно очень долго ждать. Адвокат появится только после предъявления обвинения. Именно так старина Хэк Уокер сумеет избежать конфликта интересов. Он просто посадит ее за решетку и забудет о ней. И будет настоящим дураком, если поступит иначе. Если у нее нет адвоката, кто узнает о ее деле? Обвинение может быть предъявлено к Рождеству. А к этому времени Хэк станет судьей, а не прокурором. И конфликт интересов исчезнет сам собой. Если только ему не придется выступать в качестве судьи на ее процессе. Ну а в этом случае он может отказаться.

– Взять отвод.

– Как скажешь, но отсутствие адвоката все меняет.

Полицейский, который все это время молчал, повернулся к Ричеру и сказал:

– Вот видишь? Теперь уже не имеет значения, что я говорил по рации.

– Так что не трать время на музей, – сказал сержант. – Если ты хочешь ей помочь, постарайся найти адвоката. Проси, занимай или воруй, чтобы заручиться его помощью.

Больше они не разговаривали до самого Пекоса. Они пересекли границу округа по автостраде I-10, следуя за второй патрульной машиной, и перебрались на шоссе I-20 примерно в сотне миль от того места, где Ричер вышел из «кадиллака» Кармен шестьдесят часов назад. Сержант стал притормаживать, и вторая патрульная машина исчезла в темноте. Они остановились на обочине в ста ярдах от «клеверного листа». [13]

– Здесь мы возобновляем свое патрулирование, – сказал сержант. – Ты должен выйти.

– Вы не можете подбросить меня к тюрьме?

– Мы не поедем в тюрьму. Ты не совершал преступлений. И мы не такси.

– Где мы сейчас находимся? – спросил Ричер.

Сержант показал вперед.

– До центра Пекоса около двух миль, – ответил он.

– А где тюрьма?

– На перекрестке рядом с железной дорогой. В подвале здания суда.

Сержант открыл дверь, вышел из машины и потянулся. Затем подошел к задней дверце и с поклоном ее распахнул. Ричер сначала опустил на землю ноги, а потом вылез из машины. Было все еще жарко. Облака закрывали звезды. Одинокие автомобили изредка проносились по мосту развязки. Но в остальное время было удивительно тихо. Почва на обочине была песчаной, на краю виднелись низкорослые бархатные мескитовые деревья и софора. Фары патрульной машины вырывали из темноты старые банки из-под пива, застрявшие в кустарнике.

– Будь осторожен, – сказал сержант на прощание.

Он уселся в машину и захлопнул дверцу. Сержант развернул автомобиль и свернул на автостраду. Ричер стоял и смотрел, как габаритные огни удаляются на восток. Потом зашагал по переходу на север, в сторону неонового сияния Пекоса.

Ричер проходил мимо залитых ярким светом участков дороги, мимо мотелей, которые становились все более эффектными и дорогими по мере того, как он удалялся от автострады. Наконец он подошел к арене для родео – рядом все еще висели афиши, оставшиеся после проходивших месяц назад соревнований.

«В июле у нас устраивают родео, – сказала Кармен, – но вы его уже пропустили».

Он шагал по проезжей части, поскольку на тротуарах стояли длинные столы, как прилавки на открытом рынке. Все они были пустыми. Но в жарком ночном воздухе Ричер уловил запах мускусной дыни.

«Самые сладкие канталупы в Техасе, – сказала Кармен. – А следовательно, по их мнению, во всем мире».

Наверное, за час до рассвета подъедут старые грузовички, нагруженные спелыми фруктами с полей, политыми водой, чтобы они казались свежими и привлекательными. В кузовах грузовичков приедут целые семьи, они разгрузят фрукты и будут продавать их весь день. Так они узнают, какая их ждет зима, хорошая или плохая. На самом деле Ричер совсем не разбирался в сельском хозяйстве. Его представления о нем были почерпнуты из фильмов. Возможно, в действительности все происходит иначе. Может быть, серьезную роль играют государственные субсидии или гигантские корпорации.

За рынком Ричер увидел два кафе. В одном продавали пончики, в другом – пиццу. Сейчас они были закрыты. Воскресенье, середина ночи, вокруг на мили никого не найдешь. На перекрестке висел указатель – музей находился немного дальше. Справа Ричер увидел здание суда. Довольно красивое здание, но Ричер не стал его разглядывать, а сразу обошел сзади. Ни одна тюрьма не имела входа с улицы.